Большие дела [СИ] - Дмитрий Ромов

— Егор! Ну кто так делает! Ты ведь даже со мной не посоветовался. Ты что-то, я смотрю, вообще от рук отбился. Ведёшь себя, будто мой начальник. Очнись! Ты куда лезешь вообще, мальчик?

— Блин, Ирина Викторовна, самое время об амбициях вспомнить и ЧСВ поднадуть немножко, да?

— Чего поднадуть? — хмурится она.

— Чувство собственной важности, — качаю я головой. — Значит так, не хочешь, не ходи. Если тебя тема не интересует, нет проблем, я тебя вообще упоминать не буду. Желающие ей заниматься найдутся, а ты бегай, на звонки отвечай, или чего ты там в своём агитационном отделе делаешь? Речи пишешь? Если думаешь, что это твой потолок, пожалуйста. Для этого-то дела настоящий организатор нужен.

— Так, Брагин, ты меня на слабо не бери, ты понял? — злится она.

— Так идёшь ты или нет? Время.

— Не ори, пошли. Но говорить буду я.

— Будешь, когда Гурко спросит, а суть вопроса буду я излагать. Не обсуждается.

Она прикусывает губу и молча идёт за мной.

Имена наши в список включены. Нас пропускают и говорят куда пройти. Гурко уже сидит за столом.

— Здравствуйте, Марк Борисович.

— Привет, ребятки, — кивает он. — Присаживайтесь, вот меню, выбирайте, что будете. И давайте, рассказывайте, что у вас на сердце. Ирочка, вы как, обустроились уже на новом месте? Квартиру вам выделили?

— Да, спасибо, всё хорошо. Квартира временная пока, она другому человеку предназначена, но мне разрешили в ней пожить. Пока вопрос решается.

— А работа как? Вы в отделе агитации и пропаганды? Уже начали по предприятиям бегать?

— Ну, ещё не в полную силу, — улыбается она.

— Ничего, втянетесь. Это конечно, не горкомом руководить, понимаю, сам через подобное проходил, но опыт даже не самый приятный всегда на пользу идёт, вы уж мне старику поверьте. Ладно, давайте к делу.

— Марк Борисович, у нас вот какое дело, — начинаю я. — Мы дома у себя создали молодёжное военно-патриотическое объединение. Это Ирины Викторовны идея была, и замечательная идея, надо сказать. Суть в том, что мы привлекаем ветеранов Афганистана, уволенных со службы по состоянию здоровья.

— Ох, — чуть морщится Гурко. — Афганская тема не самая модная для открытого обсуждения.

— Да, это точно, — соглашаюсь я. — Но проблема уже обозначилась и нам этих людей, прошедших через горнило войны нужно социализировать, возвращать к мирной жизни и не оставлять без заботы со стороны государства. Иначе это к таким взрывам и недовольству приведёт, что говорить об этом придётся, да только может уже поздно быть. Вы только представьте!

Я подробно и детально объясняю ему, что будет происходить в обществе в ближайшее время и он, кажется, проникается идеей.

— У нас это делается во взаимодействии комсомола и ДОСААФ. Опыт пока ещё не огромный, но мы уже эффективно распространяем его на всю область. Вы оцените весь замысел, по-моему, Ирина Викторовна просто гениальное дело придумала. Нужно теперь его по всей стране начать применять. Главное, не упустить время, чем раньше начнём, тем лучше!

— В принципе, идея хорошая. Но что вы от меня хотите?

— Чтобы вы нам помогли. Обсудите, пожалуйста, это с партийными товарищами. Хотим попросить, чтобы вы дали добро комсомолу на решение этой грандиозной задачи. Она важная и трудоёмкая. Поэтому, думаю, при отделе спортивной и оборонно-массовой работы нужно создать штаб, в который можно будет включить часть людей на общественных началах, это военных, например, а другую часть наполнить хорошими организаторами, которые будут ездить по стране и помогать на местах ставить эту работу. Думаю, Ирина Викторовна вполне могла бы возглавить этот штаб. Задача глобальная, требующая умелого масштабирования, но у неё настоящий организационный талант.

— Да, — соглашается Гурко. — Задача серьёзная. Если её правильно решить, то с этого места можно сразу высоко рвануть, минуя даже должность начальника отдела. Как, Ирина, справитесь? Что скажете?

— Марк Борисович, дело важное, и я чувствую огонь в груди. Справлюсь. Понимаю, будет нелегко, но мы подберём хороших ребят и всем коллективом решим эту задачу в сжатые сроки. Я уверена. Я ясно вижу цель и понимаю, как её добиться.

— Хорошо. Молодец. Это понимание ещё придётся руководителям продемонстрировать. В случае, если идея получит поддержку, конечно. Но нужно и с ДОСААФом это всё утрясти. Тут дело такое, нужен человек, который будет гореть идеей, иначе не потянуть.

— Есть такой. Он сейчас занимается делами объединения в области. Организовывает отряды в разных городах. Думаю, если его наделить полномочиями члена ЦК ДОСААФ, он горы свернёт.

— Ну что же, хорошо, что у вас всё продумано. Я вас понял. Хорошо. Мне уже пора идти, а вы оставайтесь и ешьте спокойно. Попробую продвинуть вашу идею. Позвоните мне через пару недель. Всё, рад был вас видеть.

— Уф-ф-ф… — выдыхаю я. — Ну что, молодцы мы?

— Если честно, — качает головой Ирина, — это ты молодец. Прости, что наорала на тебя.

Ого! Это чего-то да стоит!

После ужина мы отвозим её домой. Она предлагает подняться к ней, выпить кофе, но я хочу как следует выспаться, поэтому еду в гостиницу. По пути звоню Лиде. Она оказывается дома. Да, она ездила к Баксу. К вечеру ему стало, чуть хуже и она уже все глаза выплакала. Зато на неё никто не покусился за это время. Утром нужно будет послать за ней Игоря…

Добираемся мы без приключений и я сразу падаю в постель. Отрубаюсь, не успев коснуться головой подушки и сразу проваливаюсь в темноту и покой. Сплю без снов и ничего не чувствую до самого утра. А первое что я слышу утром — это настойчивый стук в дверь.

Кое-как продираю глаза и смотрю на часы. Надо же, уже половина девятого. Вот это я даванул. Поднимаюсь с кровати и подхожу к двери. Кому неймётся с утра пораньше. Открываю дверь и…

Блин, это кончится когда-нибудь или нет?

На пороге стоят два мента в шинелях.

— Брагин Егор Андреевич? — уточняет один из них и, не дождавшись моего ответа продолжает. — Собирайтесь, вам необходимо немедленно явиться к следователю. Вот повестка.

Сумасшедший дом!

8. Справедливость восстанавливать

— Со мной сопровождающий будет, — говорю я.

— Какой ещё сопровождающий? — хмурится румяный, кровь с молоком, лейтёха.

— Так мне восемнадцати нет. Одному нельзя.

Он немного подвисает и оглядывается на сержанта. Тот постарше, с густыми усами и красными похмельными глазами. Сержант пожимает плечами и отворачивается. Ему это всё вообще глубоко неинтересно.

— Пятнадцать минут подождите, — киваю я. — Мне умыться надо.

Не дожидаясь ответа, я закрываю дверь перед носом мента, звоню своим ребятам и иду принимать душ. Полагаю, времени проходит значительно больше, чем пятнадцать минут, потому что, когда я выхожу из номера, лейтёха выглядит злым и раздосадованным. Игорь стоит здесь же и сохраняет невозмутимое спокойствие.

— Кем вам гражданин приходится? — уточняет у меня мент.

— Дядька мой. Брат матери.

Он несколько раз переводит взгляд с меня на Игоря и обратно, а потом, решив про себя, что его дело маленькое, вот он сейчас меня доставит, а там уж кто хочет пусть и разбирается, мать брата или брат матери, кто с кем и зачем. В общем, везут нас в серое безликое здание, проводят по тоскливым, выкрашенным масляной краской коридорам и оставляют у кабинета без таблички.

Мы садимся на диванчик обтянутый потрескавшимся дерматином, под плакатом со строгим, но справедливым милиционером. «Нарушителей общественного порядка — к ответу!» — гласит надпись и с ней трудно не согласиться.

Подходит девушка. Миленькая, как пупсик, совсем ещё юная, но фигуристая. И немного взволнованная. На нарушительницу общественного порядка не похожая. Она, кажется, хочет нам что-то сказать, но не решается и несмело стучит в дверь. Прислушивается и потом снова стучит. Не дождавшись ответа, она решается приоткрыть дверь и заглянуть внутрь.

— Шелюхова! — моментально раздаётся громогласный голос из кабинета. — Какого хрена ты лезешь! Скройся с глаз!

Девушка втягивает голову в плечи и испуганно захлопывает дверь. Пару мгновений она растерянно стоит перед негостеприимным кабинетом, а потом, вздохнув, подходит к нашему диванчику и, аккуратно разгладив на круглой попе юбочку, присаживается справа от Игоря.

Сидим. Ждём. Я поглядываю на неё, а она поглядывает на меня. Ресницы у неё огромные, как у бурёнушки, глаза голубые, губки полные и сочные, грудки, как мячики, а кудри богатые, буйные и светлые. Просто куколка, как